Статьи
Как читать?
Опубликовано: 25.10.2023
Как читать?
Возможных ответов, конечно, больше, но эти два варианта доминируют в нашем мышлении. Литература либо представляет реальность, а это на самом деле означает, что она пытается разными способами подчинить ее себе, либо (иногда потому, что попытка подчинить ее заканчивалась неудачей) убегает от мира, предлагая нам более или менее крепкий эликсир забвения. Как возможно, что с таким потенциалом литература и чтение сегодня не практикуются в массах? Ведь упомянутые возможности – уловить динамику мира и уйти от него – кажутся чрезвычайно привлекательными. Мы можем спорить о том, кто из них для нас лучше, мы можем создавать внутренние иерархии, но мы должны согласиться в одном: без литературы невозможно жить хорошо. Однако согласия нет. Почему?
Что, если мы перевернем традиционные модели и представим литературу как саму реальность? Ведь оно вовсе не находится вне мира, а является его частью. Роман, стихотворение, рассказ и эссе — это просто средства общения. Кроме того, у нас есть блоги, блоги, публикации, отчеты, ролики, клипы, фильмы, подкасты, чаты, электронные письма, сообщения и многое другое. Каждая из этих форм общения служит нам в повседневной жизни. Мы инстинктивно выбираем те, которые кажутся наиболее эффективными и/или наиболее действенными. Совсем не очевидно, что данный человек выберет литературу и с помощью романа или стихотворения подумает обо всем, что он переживает. Более того, сама литература, если ее выбрать, может размыть наше представление о мире.
Некоторое время назад я проводил мастер-классы по чтению в тюрьме Ястшембе-Здруй. Я разговаривал с группой заключенных о стихотворении американского поэта Филипа Левина «Что такое работа». Простая картинка, анекдот из реальной жизни: группа наемных рабочих ждет потенциального работодателя. Шансов на постоянное трудоустройство у них нет, поэтому они берутся за все, даже однодневные, заказы. Левин прекрасно знал эту ситуацию, поскольку на протяжении многих лет – как житель промышленного Детройта – он функционировал в таких условиях.
Голос, который мы слышим в стихотворении, обращается к Вам (к себе или, может быть, ко мне как к читателю?) и включает это «Вы» в группу ожидания. «Речь идет об ожидании, / переступая с одной ноги на другую, / когда вы чувствуете мелкий дождь / брызгаете на волосы, затуманиваете зрение, / и вам кажется, что вы видите своего брата / где-то в десяти местах перед вами». Это невозможно, потому что мой брат дома, спит по ночам. Он не встанет до полудня, чтобы потренироваться (он хочет стать оперным певцом). Так откуда же взялась эта иллюзия? Может потому, что вы давно не общались? Не было на это времени? Не было возможности?
«Когда вы в последний раз говорили своему брату, что любите его? Держа его широкие плечи, ты широко открыла глаза, произнесла слова и, может быть, поцеловала его в щеку? Ты никогда не делала чего-то столь простого, столь очевидного, / не потому, что ты слишком молода или слишком глупа, / не потому, что ты ревнива или зла, / или не способна плакать / в присутствии другого мужчины, / а потому, что ты не ты знаешь, что такое работа» (перевод Евы Хриневич-Ярбро).
В какой-то момент один из заключенных заявил, что злится на писателей, потому что они задают интересные вопросы, но не дают прямых ответов. Они извиваются, обманывают, и тогда со всем этим приходится справляться самостоятельно. Другой участник почти не подумав сказал: «Вы так говорите, потому что не знаете, что такое работа». И добавил, что, по его мнению, литература вынуждает нас к сверхактивности, своего рода чрезмерному действию, она побуждает нас прилагать усилия, а прибыль от этого труда приходит - если вообще приходит - лишь потом.
О какой прибыли речь? Что мы получим, если выберем литературу, а не другие средства общения? Я выбираю три ответа из длинного списка, но лишь для того, чтобы обратить внимание на их неочевидный характер.
«Чтение книг — лучший способ борьбы с невежеством». Важный политик комментирует выборы и говорит, что те, кто голосовал за оппонентов его партии, допустили ошибку, типичную для политически неискушенных умов. Они продемонстрировали незнание того, что литература может помочь им преодолеть. Я часто слышу этот аргумент, особенно в контексте семинаров в тюрьмах. Каково, - спрашивают журналисты, - говорить о литературе с людьми, не имеющими соответствующего опыта? Как вы справляетесь с разницей в дискурсах – спросите коллег из академии? И помимо всего, что вы там читаете, наверное, криминальные истории и любовные романы, да?
Подобные сомнения блестяще прокомментировала Элейн Кастильо в сборнике эссе «Как читать сейчас?» (Как читать сегодня?). Какое отношение мы обозначаем словом невежество? Например, инстинктивная неприязнь к представителям других национальностей и культур. Мы считаем, что если бы эти простаки и ненавистники хоть немного прочитали о культурном разнообразии, они бы перестали вести себя столь агрессивно.
Кастильо обращает внимание на то, что исключительное отношение к другим является результатом не невежества, а специфического мировоззрения. Мы не рождаемся с таким отношением, мы учимся ему только тоже, а может быть, даже в первую очередь, из книг. Мы либо читаем плохую литературу, либо хорошую литературу, но в плохом смысле. Иногда случается, что мы хорошо читаем, даже самые лучшие произведения, но при этом не можем выйти за собственные когнитивные пределы, потому что не задали достаточно вдохновляющих вопросов по поводу прочитанного текста. С такой ситуацией мы можем столкнуться в любом социальном пространстве, поэтому не следует предполагать, что там, где люди не имеют свободного доступа к культуре, мы не встретим потенциальных читателей. Их высказывания о литературе не обязательно должны быть наивными, бесхитростными и, следовательно, скучными. Напротив, они часто удивляют и стимулируют. На мой взгляд, в таких местах и среди таких реципиентов литературы классические литературные средства и соответствующие стандарты чтения оказываются недостаточными. Не только для заключенных.
Еще один хит: «Чтение учит нас сочувствию». Истории людей, переживших изоляцию или оказавшихся в миграционном кризисе, вырывают поверхность замерзшего моря внутри нас. Это утверждение когда-то казалось мне неоспоримой истиной. Я начал думать по-другому после встречи с сирийской поэтессой Чулудом Шарафом, которая была вынуждена бежать из своей раздираемой войной страны и на некоторое время нашла убежище в е в качестве стипендиата международной программы ICORN. Во время одной из наших бесед она сказала, что ждет не сочувствия от меня или других, а конкретной помощи (экономической и юридической), которая ей нужна для жизни.